Ангел-истребитель - Страница 69

К оглавлению

Окровавленными губами Джек изобразил улыбку.

— Да ты мастер пошутить. Ты ведь вообще ничего не знаешь о пытках, так ведь?

— Ну, я еще только приступил.

— Ты уже успел все испортить, трепло несчастное. Важно, как начать, это устанавливает все чертовы отношения.

— Да? Поясни.

— А ты слыхал выражение «допрос третьей степени»? Знаешь, откуда оно?

— Надо полагать, по аналогу с ожогами третьей степени. Что напоминает мне…

Гурман отодвинулся от стола, отошел туда, где Джек уже не видел его.

— Нет же, тупица. Так думают все, но они ошибаются. Это из времен Инквизиции. Существовало три степени пыток — и первая представляла собой простую демонстрацию орудий пытки объекту. Пусть поработает воображение, понимаешь? Но ты своей спешкой смазал все впечатление.

— А вторая степень?

— Это вопросы. Надо дать объекту шанс во всем сознаться. Но тебе ведь не терпелось, да? Ты сразу перешел к третьей степени. Плевать я хотел на все сраные традиции, но только любитель мог проявить такое нетерпение.

— Пусть так. Но я и вправду учусь на ошибках.

— Ты уже столько их наделал, что вскоре станешь чертовым гением. Ох нет, погоди… Тебе ведь для этого обязательно нужно пожевать чужие мозги, не так ли?

— По крайней мере, я не отступаю от собственных принципов. Та проститутка, которая заходила в твой номер… она ведь не имела никакого отношения к бэби-буму?

Джек фыркнул.

— Иди ты. Я приехал в чужой город и готовлю очередную овцу для обряда инициации. Сдается мне, в самом ближайшем будущем Стае не повредит вливание свежей крови.

— Твоя напускная храбрость трещит по швам. Какой смысл уводить разговор в сторону?

— Никакого. Тем более, когда я выдам тебе коды доступа, ты не превратишь мои лобные доли в запеканку.

— Я подумывал о барбекю…

До Джека донесся вдруг запах раскаленного металла. Гурман вернулся в его поле зрения. В его руках был инструмент, представлявший собою простую металлическую петлю, прикрепленную к черной ручке с торчащим из нее электрическим шнуром. С поверхности металла уже начинали подниматься тонкие струйки серого дыма.

— Это приспособление для разжигания углей, — пояснил Гурман. — Только они встречаются все реже с тех пор, как люди стали предпочитать им газовый рашпер.

Раскалившийся металл начинал багроветь.

— И все же, — продолжал Гурман, — этот инструмент вполне удобен. Не сомневаюсь, вскоре ты со мной согласишься…

Три часа спустя

— Знаешь, почему я проделываю с тобой все это? — спросил Гурман.

— Потому, что я это заслужил, — простонал Джек.

— Нет, — терпеливо возразил Гурман. — Потому что я так хочу. Моя воля недосягаема. В сравнении с ней твоя воля — ничто.

— Я и есть ничто, — с трудом выговорил Джек. — Джинн-Икс… ничто. Тьфу.

— Совершенно верно. Джинн-Икс — ничто.

— Лишь оболочка, — прошептал Джек. — Я не могу больше за нею прятаться.

— Да. Больше не можешь.

— Хорошо, — просипел Джек. — Ибо я — тот, кому надлежит страдать. Я. Я.

— Ну-ка, объясни, — нахмурился Гурман.

Джек поднял взгляд, в котором не читалось вызова.

— А ты заставь меня, — сказал он.

Пять часов спустя

— Возможно, я совершил ошибку, — признал Гурман. — Ты обладаешь внушительным запасом выносливости, но это не служит признаком выдающегося ума. Съесть тебя будет шагом вниз по лестнице эволюции.

Джек не ответил. Он был без сознания.

— Ну ладно, — произнес Гурман. — Полагаю, допрос придется возобновить позже. В любом случае мне уже почти пора ехать за посылкой.

Прежде чем уйти, он запер дверь и выключил свет на кухне.

Джек пришел в себя в кромешной темноте, разбуженный острой болью от ожогов на торсе. Голова кружилась, а тело ломило, но он помнил, где находится.

— Никки… — прошептал он. Гурман все еще не знал о ней; она была последней надеждой Джека. Последним шансом.

Он мог сделать лишь одно: постараться в решающий момент быть наготове.

— Черт, я найду и убью этого идиота, — не сдержалась Никки. Она и сама не знала толком, кого имеет в виду — Гурмана или Джека.

Она вела машину по проложенной в пустыне двухполосной трассе; ландшафт за окнами скрашивали низкие желто-бурые холмы и основательно пропыленный кустарник. В кондиционированном воздухе салона висел явственный аромат шалфея. Никки не присутствовала при передаче коробки из рук в руки (это должен был взять на себя Джек), но, если все шло по заранее намеченному плану, Гурман ехал не более чем в миле впереди. Сигнал от GPS-датчика распространялся в радиусе сорока миль, так что она его не потеряет, если только Гурман не вскочит в самолет.

Вот только она до сих пор не может понять, что же случилось с Джеком.

Что, если Патрон как-нибудь перехитрил его? Никки не знала, как это могло случиться, но инстинкт подсказывал ей, что такой вариант вполне возможен. С другой стороны, инстинкты много чего нашептывали ей насчет Патрона… и впервые в жизни она старалась не прислушиваться к этим голосам.

Патрон приводил ее в ужас.

Она знала, что он — худшее из всех чудовищ, на кого им только доводилось охотиться. От любого из его сообщений, которые показывал Джек, ее спина покрывалась мурашками. За свою жизнь Никки встречалась лицом к лицу с воплощениями зла в разных обличьях, от буйного помешательства до хладнокровного садизма… но Патрон был совсем другой птицей. Она не сомневалась, что этот тин очень умен и клинически безумен одновременно, но более всего прочего Никки пугало его воображение. Его способность взять что-то милое, доброе, мягкое и извратить это, вывернуть наизнанку и пропитать кошмаром до такой степени, что результат начинал отдавать подлинным сюрреализмом… превращался в произведение, которое выглядело еще более отвратительным, чем даже действия самого Патрона. Словно два зеркала, отражающих друг друга, а между ними — все жертвы этого исчадия, теряющиеся в бесчисленных отражениях…